И газават и джихад относят к понятию священной войны, основанной на выдержках из текстов Корана. На этот счет у мусульманского духовенства есть две точки зрения. Одни говорят о газавате, как о фактическом синониме того же джихада, но в незначительных масштабах. Сторонники данной позиции считают, что мусульмане имеют право вступать в войну, но только в том случае, если существует причина разрушения религиозных догм, основанная на угрозе исходящей извне. Фактически люди, титулованные «гази», что значит «мусульманский воин», приравниваются к титулованным «муджахидам», иначе «борцам за веру», преследуя исключительно благие цели.

И вторая точка зрения. Газават по своему значению имеет много общего с джихадом с небольшой разницей. Джихад относится к более возвышенному действию, производя его, верующий руководствуется благом. Газават тоже дело хорошее, но в менее возвышенной степени. Джихад «очищает» путь к Аллаху, задача муджахида  определяется в защите братьев и сестер по вере. Гази борются, защищая интересы Родины, нации, и тоже есть благо, но поменьше.

Еще одна более характерная отличительная особенность газавата от джихада заключается в лице, которое принимает решение. О начале джихада принимает решение верховный муфтий или шейхуль-ислам, то есть лицо, относящееся к мусульманскому духовенству высшего ранга. Религиозный лидер должен обладать соответствующим багажом знаний в данном вопросе для адекватного оценивания возможностей вооруженной борьбы. Решение о газавате принимает как мусульманское духовенство, так и светский правитель. В истории это обусловлено конкретными примерами о вождях и ханах государств, объявляющих газават врагам и ведущим активную борьбу под началом этого лозунга. Газават иногда называют «джихадом меча», джихад же в отличие от газавата более глубокое понятие с широким спектром охвата религиозных аспектов.